Неточные совпадения
Он явился ко мне
в полной
форме и объявил, что ему велено
остаться у меня
в крепости.
О Тушине с первого раза нечего больше сказать. Эта простая фигура как будто вдруг вылилась
в свою
форму и так и
осталась цельною, с крупными чертами лица, как и характера, с не разбавленным на тонкие оттенки складом ума, чувств.
Предупрежу тоже, что князь
в то же время и ко мне изменился, даже слишком видимо;
оставались лишь какие-то мертвые
формы первоначальной нашей, почти горячей, дружбы.
Мы оделись
в тропическую
форму:
в белое, а потом сознались, что если б
остались в небелом, так не задохлись бы.
Всего труднее было решить вопрос,
в какой
форме сделать предложение Привалову: сделать это ей самой — неудобно; Виктор Николаевич решительно был неспособен к выполнению такой дипломатической миссии;
оставалось одно: сделать предложение через посредство Бахаревых; но каким образом?
Не дано человечеству,
оставаясь в старом зле и древней тьме, избежать имманентных последствий
в форме ужасов войны.
Вахрушка
оставался в кабаке до тех пор, пока не разнеслось, что
в темной при волости нашли трех опившихся. Да, теперь пора было и домой отправляться. Главное, чтобы достигнуть своего законного места до возвращения Михея Зотыча. Впрочем, Вахрушка находился
в самом храбром настроении, и его смущало немного только то, что для полной
формы недоставало шапки.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь
останется ему
в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных
форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет
остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Оба направления
в своей исторической
форме устарели и могут считаться преодоленными, но самая тема
остается.
Анархизм
в русских
формах остается темой русского сознания и русских исканий.
Будучи монахом и архимандритом, он пережил духовный кризис, усомнился
в своем монашеском призвании и
в традиционных
формах аскезы, ушел из монашества, но
остался горячо верующим православным.
Сахалине брюшного тифа, хотя я обошел там все избы и бывал
в лазаретах; некоторые врачи уверяли меня, что этой
формы на острове нет вовсе, и она
осталась у меня под большим сомнением.
Оставаясь наедине, он брал
в руки различные предметы, ощупывал их с небывалою внимательностью и потом, отложив их
в сторону, старался вдумываться
в изученные
формы.
Нельзя
оставаться в жизни, которая принимает такие странные, обижающие меня
формы.
Если человек беззащитен, если у него нет средств бороться ни за, ни против немощной плоти, то ему
остается только безусловно отдаться на волю гнетущей необходимости,
в какой бы
форме она ни представлялась.
— Другое дело вот мы, грешные, — продолжал он, не слушая меня, —
в нас
осталась натура первобытная, неиспорченная,
в нас кипит, сударь, этот непочатой ключ жизни,
в нас новое слово зреет… Так каким же ты образом этакую-то широкую натуру хочешь втянуть
в свои мизерные, зачерствевшие
формы? ведь это, брат, значит желать протащить канат
в игольное ушко! Ну, само собою разумеется, или ушко прорвет, или канат не влезет!
Но к ней прибавилась и еще бесспорная истина, что жизнь не может и не должна
оставаться неподвижною, как бы ни совершенны казались
в данную минуту придуманные для нее
формы; что она идет вперед и развивается, верная общему принципу,
в силу которого всякий новый успех, как
в области прикладных наук, так и
в области социологии, должен принести за собою новое благо, а отнюдь не новый недруг, как это слишком часто оказывалось доныне.
Всегда эта страна представляла собой грудь, о которую разбивались удары истории. Вынесла она и удельную поножовщину, и татарщину, и московские идеалы государственности, и петербургское просветительное озорство и закрепощение. Все выстрадала и за всем тем
осталась загадочною, не выработав самостоятельных
форм общежития. А между тем самый поверхностный взгляд на карту удостоверяет, что без этих
форм в будущем предстоит только мучительное умирание…
Новичкам еще много
остается дней до облачения
в парадную
форму и до этого требовательного осмотра. Но они и сами с горечью понимают, что такая красивая, ловкая и легкая отчетливость во всех воинских движениях не дается простым подражанием, а приобретается долгой практикой, которая наконец становится бессознательным инстинктом.
— Прекрасно-с, я согласен и с этим! — снова уступил предводитель. — Но как же тут быть?.. Вы вот можете
оставаться масоном и даже открыто говорить, что вы масон, — вы не служите!.. Но как же мне
в этом случае поступить? — заключил он, как бы
в форме вопроса.
Все дела департаментские на цифры переложил, на всякий предмет свою особую
форму ведомства преподал и строго-престрого следил, чтобы ни
в одной, значит, графе ни одного пустого места не
оставалось.
Старик поперхнулся, и все нутро его вдруг заколыхалось. Мы замерли
в ожидании одного из тех пароксизмов восторга, которые иногда овладевают старичками под наитием сладостных представлений, но он ограничился тем, что чихнул. Очевидно, это была единственная
форма деятельного отношения к красоте, которая, при его преклонных летах,
осталась для него доступною.
Доктор переночевал «для
формы» и на другой день, рано утром уехал
в город. Оставляя Дубровино, он высказал прямо, что больному
остается жить не больше двух дней и что теперь поздно думать об каких-нибудь «распоряжениях», потому что он и фамилии путем подписать не может.
Упразднение государственной
формы жизни нежелательно не только тогда, когда будет малая часть истинных христиан, но оно нежелательно даже тогда, когда все будут христианами, но
в среде их или вокруг их,
в других народах,
останутся нехристиане, потому что нехристиане будут безнаказанно грабить, насиловать, убивать христиан и сделают их жизнь мучительною.
Так что, несмотря на то, что власть
остается такою же, какою она была, по внешней
форме, с каждой переменой людей, находящихся во власти, всё больше и больше увеличивается число людей, опытом жизни приводимых к необходимости усвоения христианского жизнепонимания, и с каждой переменой, хотя самые грубые и жестокие, менее христианские из всех и всё менее и менее грубые и жестокие и более христианские люди, чем прежде бывшие во власти, вступают
в обладание властью.
Он часто обращался к ней во время обеда, требуя разных мелких услуг: «то-то мне подай, того-то мне налей, выбери мне кусочек по своему вкусу, потому что, дескать, у нас с невесткой один вкус; напомни мне, что бишь я намедни тебе сказал; расскажи-ка нам, что ты мне тогда-то говорила, я как-то запамятовал…» Наконец, и после обеда: «то поди прикажи, то поди принеси…» и множество тому подобных мелочей, тонких вниманий, ласковых обращений, которые, несмотря на их простую, незатейливую отделку и грубоватую иногда
форму, были произносимы таким голосом, сопровождались таким выражением внутреннего чувства, что ни
в ком не
осталось сомнения, что свекор души не слышит
в невестке.
Таким образом,
оставалось только гордиться и торжествовать. Но, увы! опасения — такая вещь, которая, однажды закравшись
в душу, уже не легко покидает ее. Опровергнутые
в одной
форме, они отыщут себе другую, третью и т. д. и будут смущать человека до тех пор, пока действительно не доведут его до сознания эфемерности его торжества. Нечто подобное случилось и со мной.
Он сбросил старинные, отжившие
формы, какими облекалась высшая власть до него; но сущность дела
осталась и при нем та же
в этом отношении.
Если даже согласимся, что
в Виттории были совершенны все основные
формы, то кровь, теплота, процесс жизни с искажающими красоту подробностями, следы которых
остаются на коже, — все эти подробности были бы достаточны, чтобы поставить живое существо, о котором говорит Румор, несравненно ниже тех высоких произведений искусства, которые имеют только воображаемую кровь, теплоту, процесс жизни на коже и т. д.
Из этого основного воззрения следуют дальнейшие определения: прекрасное tcnm идея
в форме ограниченного проявления; прекрасное есть отдельный чувственный предмет, который представляется чистым выражением идеи, так что
в идее не
остается ничего, что не проявлялось бы чувственно
в этом отдельном предмете, а
в отдельном чувственном предмете нет ничего, что не было бы чистым выражением идеи, Отдельный предмет
в этом отношении называется образом (das Bild).
В сущности эти два определения совершенно различны, как существенно различными найдены были нами и два определения прекрасного, представляемые господствующею системою;
в самом деле, перевес идеи над
формою производит не собственно понятие возвышенного, а понятие «туманного, неопределенного» и понятие «безобразного» (das Hässliche) [как это прекрасно развивается у одного из новейших эстетиков, Фишера,
в трактате о возвышенном и во введении к трактату о комическом]; между тем как формула «возвышенное есть то, что пробуждает
в нас (или, [выражаясь терминами гегелевской школы], — что проявляет
в себе) идею бесконечного»
остается определением собственно возвышенного.
Золотое дело, как всякий другой вольный промысел, нуждается прежде всего
в полнейшей свободе от всякой канцелярщины, а тем больше — от тяжелой полицейской лапы; правительству нечего заботиться о том, как организуется промысел:
форма готова, она проходит
в лице артели через всю нашу историю, и нам
остается только воспользоваться ею.
Пока Николай Фермор
оставался в своем семействе и выходил свободно гулять по городу
в своей военной
форме, он опять мог как-нибудь встретиться с государем, и это могло дать повод к беспокойствам, между тем как с удалением его «на седьмую версту» возможность такой встречи устранялась и всем становилось гораздо спокойнее.
Пожалуй, у нас
в литературе есть свои руссицизмы, искусственно составленные из слов настоящих русских людей, отлитые
в известные
формы, так сказать: руссицизмы казенные, которые, будучи лишены духа и жизни,
остались мертвой буквой и не только не возбуждают сочувствия, но напротив производят самое неприятное впечатление.
Дочь была белокурая, чрезвычайно белая, бледная, полная, чрезвычайно короткая девушка, с испуганным детским лицом и очень развитыми женскими
формами. Отец Сергий
остался на лавочке у входа. Когда проходила девушка и остановилась подле него и он благословил ее, он сам ужаснулся на себя, как он осмотрел ее тело. Она прошла, а он чувствовал себя ужаленным. По лицу ее он увидал, что она чувственна и слабоумна. Он встал и вошел
в келью. Она сидела на табурете, дожидаясь его.
Пример этот приведен здесь отчасти
в доказательство, что на всем свете не сыскать существа, которые было бы так безусловно относительно, как скучный человек. Не угодно ли после того делать на его счет какие бы то ни было выводы и определения; не угодно ли приискать ему существенную положительную
форму! По моему мнения Б* орел; по вашему, тот же Б*, индюк; вы стоите за свои убеждения, я за свои; кто из нас прав, кто виноват? Нам могут верить и не верить. Вопрос
остается нерешенным.
Но тягаться с откупом трудно; мужик знает это и решается на самую крайнюю
форму протеста, какая только
осталась в его воле, — не покупать вина…
Это реалиорное искусство вовсе не отвергает художественного канона, эстетики
форм, напротив, насколько оно
остается искусством, оно умеет по-своему осмыслить канон, вдохнуть
в него новую жизнь.
Эта внутренняя
форма, осуществляющаяся
в духовном теле,
остается недоступной нашему теперешнему опыту, скованному реальной пространственностью мира.
«Сефиры (энергии Божества, лучи его) никогда не могут понять бесконечного Эн-соф, которое является самым источником всех
форм и которое
в этом качестве само не имеет никаких: иначе сказать, тогда как каждая из сефир имеет хорошо известное имя, оно одно его не имеет и не может иметь. Бог
остается всегда существом несказанным, непонятным, бесконечным, находящимся выше всех миров, раскрывающих Его присутствие, даже выше мира эманации».
Это уже фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его
в форме мышления; она становится, таким образом, выше
формы веры; содержание
остается тем же самым» (394). «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395).
«Относительно этой
формы бесконечности прогресса верно прежде всего то, что мы раньше заметили относительно качественно бесконечного прогресса, а именно, что он не есть выражение истинной бесконечности, а есть та дурная бесконечность, которая не выходит за пределы долженствования и, таким образом, на деле
остается в конечном» (там же.
И капитан, и все офицеры вышли к подъему флага
в полной парадной
форме, и как только флаг и гюйс были подняты, велено было гг. офицерам
остаться и команду построить во фронт.
Отрицание цивилизации и её техники никогда не бывает последовательным, всегда что-то
остается и от цивилизации, и от техники, но
в более упрощенных, элементарных
формах.
— Я уж несколько лет замечаю это на самой себе. Что такое делается? Во мне все словно сохнет, как сохнет ветка дерева. Ее
форма, весь наружный вид — все как будто
остается прежним, но
в ней нет гибкости, нет жизни, она мертва до самой сердцевины. Вот так и со мною. Как будто ничего не изменилось. Взгляды, цели, стремления — все прежнее, но от них все больше отлетает дух…
У Балакирева я
в первый раз увидал и Мусоргского. Их тогда было два брата: один носил еще
форму гвардейского офицера, а другой, автор"Бориса Годунова", только что надел штатское платье, не
оставшись долее
в полку, куда вышел, если не ошибаюсь, из училища гвардейских подпрапорщиков.
Мой брат умер, кокон его, правда,
остался пустой, я не вижу его
в той
форме,
в которой я до этого видел его, но исчезновение его из моих глаз не уничтожило моего отношения к нему.
Георгий Дмитриевич. Оставь!.. Да, раз
в прятки играть нечего, то… Все погибло, Павел, все пропало!
Форма жизни как будто и
осталась: хозяйство там, дети, наконец, моя работа… вот сегодня детям новые костюмчики надели, ну, а внутрь заглянешь — прямо, брат, ужас! Что делать, Павел, что делать?
Так проводил Ермий дни, а вечером, когда сваливал пеклый жар и лицо Ермия освежала прохлада, он, окончив свои молитвы и размышления о боге, думал иногда и о людях. Он размышлял о том: как за эти тридцать лет зло
в свете должно было умножиться и как под покровом ханжества и пустосвятства, заменяющего настоящее учение своими выдумками, теперь наверно иссякла уже
в людях всякая истинная добродетель и
осталась одна
форма без содержания.
Иван Павлович следил за ней тревожным взглядом. Он один из окружающих ее понимал страшную опасность,
в которой она находится, видел быстрое развитие ее внутренних, нравственных страданий,
в таких резких
формах отражающихся на ее и без того слабом организме. Он чуял приближающуюся беду и
оставался бессильным, немым зрителем угасающей юной, дорогой для него жизни.